Жёсткость в России не в моде
Сайт Superjob .ru , регулярно поднимающий упоминаемость себя любимого в СМИ с помощью разнообразных опросов, , что думают жители России о корпоративной культуре, в каких условиях им комфортнее всего работать. Порадуемся, что амбициозный hr -портал наконец-то задаёт вопросы по существу своей деятельности, а не про в городах, где его пользователи и не бывали.
Исследование со всей очевидностью показало, что наши люди стремятся туда, где теплее и добрее: 83% предпочли «мягкий» тип корпоративной культуры и лишь 5% — «жёсткий». Но что значат в этом контексте жёсткость и мягкость? Авторы опроса дают определения:
«жёсткие» ценности: власть, успех, соперничество, агрессивность, достижение цели любыми, в т. ч. и не всегда корректными средствами;
«мягкие» ценности: доброта, взаимопомощь, доверие, преданность, поддержка, исключительная честность по отношению к сотрудникам, клиентам и конкурентам.
В опросе приняли участие пять тысяч респондентов, и хотя это не так «научно», как традиционные 1600 опрошенных ВЦИОМ, срез выглядит достаточно представительно. В то же время отметим, что завсегдатаи сайта, посвящённого поиску работы, с высокой вероятностью недовольны своей текущей занятостью или не имеют её вообще.
Чем выше у человека доход, тем более он настроен на жёсткость, но это всё равно исчезающе малые величины (3% у «бедных», 7% у «богатых»). Мужчины существенно «жёстче» женщин — 8% против 2% за «жёсткость». За жёсткость чаще выступают, во-первых, директора, которые сами её и устанавливают (12% + 11% затрудняющихся ответить), а также менеджеры по продажам, лучше других знающие цену расхлябанности (10% + 9%).
Больше всех любят мягкость представители странной профессии «экономист», лишь 1% из них готов работать в жёстких условиях (и это исключительно мужчины).
Возраст опрошенных практически не сказывается на их предпочтениях.
В то же время желаемое и действительное — разные вещи. 64% опрошенных рассказали, что работают в компании с «мягкими» ценностями, 16% — с «жёсткими», остальные не могут определиться — видимо, не имеют работы. Но и эти, чуть менее выпуклые цифры показывают, что работа в России — это очень мягкое место.
Это действительно так
Для большей объективности упомянем два других исследования на схожие темы. Например, опрос ФОМ , прошедший полтора года назад. Отношения в коллективе нравились 90% опрошенных (!), и только 7% ими недовольны. 66% также считают нормальным свой уровень загрузки, тогда как 27% полагают, что работают слишком много (4% — слишком мало). Наконец, отношение руководства к персоналу кажется нормальным 77% опрошенных, и лишь 18% недовольны им. Ещё интересная статистика из того же опроса: 69% считают главным делом в своей жизни работу, 18% — отдых и хобби, 13% не могут определиться.
Интересен ещё опрос 2012 года (MASMI Russia): 70% подчинённых поддерживают дружеские отношения со своим начальством, причём более трети из этой доли были у начальника в гостях. Гендиректор агентства Александр Новиков тогда, впрочем, скептически отнёсся к этой идиллии: «Сотрудники российских фирм скорее переоценивают эмоциональный статус своих отношений с руководством». Но, впрочем, признал, что в большинстве трудовых коллективов отношения действительно хорошие.
Совпадает ли всё это с вашим личным опытом? Автор этих строк, работавший в большом количестве коллективов (главным образом журналистских), готов в целом согласиться с тем, что работать в России комфортно. Он может охарактеризовать корпоративную культуру как мягкую в 75% мест своей работы, отношения с начальством — как дружеские тоже в 75%. Интересно, что оставшиеся 25% практически не совпадают друг с другом.
Лень или благородство?
Что из этого следует? Давайте вернёмся к определениям «Суперджоба», к ценностям, включённым в противопоставленные друг другу группы.
Доброта ставится выше успеха. Взаимопомощь выше соперничества. Честность выше агрессивности. Преданность выше агрессивности.
И после этого мы недоумеваем, почему наша производительность труда , чем на Западе.
Согласитесь, «мягкая культура» в исполнении копирайтера «Суперджоба» — это что угодно, только не бизнес. Сладкая сказочка, производственная идиллия, корпоративная нега. А уж «исключительная честность» по отношению к клиентам и конкурентам — это, простите, утопия, некий идеальный мир, которого в реальном предпринимательстве не бывает. Уверены, что все до единого 86% маркетологов, проголосовавших за такой тип культуры, сделали это скрепя сердце, за «взаимопомощь» и «доброту», но никак не за «честность».
Фото: Tequiero/shutterstock.com
Но в целом вывод кажется очевидным: наши люди хотят иметь работу, но не работать.
В известном смысле это действительно так. Расслабленный подход к работе или симуляция бурной деятельности пустили глубокие корни в нашем, если можно так выразиться, производственном менталитете: позднесоветская зараза бесконечных перекуров и чаепитий оказалась удивительно прилипчивой. Сюда же можно добавить кредитную лихорадку, при которой человек предпочитает не заработать на какую-то ценность, а занять на неё, чтобы потом как-нибудь выкрутиться.
Но есть и другая сторона, о которой говорят реже. Россия так и не смогла принять предложенный ей в 1990-1992 годах западный стиль гонки за прибылью любой ценой, не смогла заменить в своём сознании сотрудничество конкуренцией, не приняла модель свободного рынка формата «война всех против всех». У большинства из нас всё ещё сохранилось другое понимание жизненного успеха, совсем не обязательно сопряжённое с изобилием материальных благ. С этим непонятным для западной экономической модели подходом борются всеми возможными способами, и на передовой этой борьбы выступают как раз банки, пытающиеся загнать людей в долги и сделать из них безропотных кредитных роботов, не требующих ни дружбы, ни уважения, а только работы и зарплаты.
И приведённые нами результаты опросов — знак того, что эта война нами ещё не проиграна. Что мы всё ещё живые русские люди, умеющие дружить, прощать, сострадать. Пусть даже в ущерб тому, что «они» называют успехом.
Курамшина А.В.
, отдел информации,
публикации и научного использования документов
Государственного общественно-политического
архива Пермской области
В Пермской губернии весной 1917 г. развернулась активная борьба за власть в Советах рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 1 . В ходе политических дискуссий каждой партией был предложен свой вариант решения рабочего вопроса.
Программы политических партий по рабочему вопросу существенно различались. Крайне правые (монархисты, черносотенцы), как известно, после Февральской революции потерпели полный крах. Исторической перспективы не имели октябристы, безоговорочно поддерживавшие промышленников в рабочем вопросе и выступавшие за сохранение помещичьего землевладения.
Представители партии эсеров в качестве экономических требований выдвигали положение о введении прогрессивного налога на доход (ликвидация косвенных налогов, налогов на "труд"), 8-часовой рабочий день, страхование, охране труда, право на создание профессиональных организаций рабочих. Эсеры являлись также сторонниками идеи Учредительного собрания, намереваясь отстаивать в нем программу общественного переустройства, хотя не исключали при этом явочного порядка в изменении положения о существовании переходного периода к социализму, в рамках которого будет осуществляться временная революционная диктатура. Будущее социалистическое государство рассматривалось как бесклассовое, базирующееся на общественной собственности на средства производства. Говорилось о взаимосвязи политической и социальной революции: свержение самодержавия (созыв Земского собора), затем социальные преобразования.
Смыслом поведения кадетов в рабочем вопросе было "отстранение государства от активной заинтересованной роли в управлении предприятиями, обеспечение рабочим и управляющим возможности самим определять производственные отношения" и создание "механизма арбитража для разрешения конфликтов" 2 . В принципе, это верно, но только не в смысле "отстранения государства" от управления производством. Исполняющий обязанности министра торговли и промышленности кадет В.А. Степанов в июне 1917 г. ясно высказывался за возможность государственного регулирования промышленности. В области рабочего вопроса данная партия предполагала: свободу рабочих союзов и собраний, право стачек, введение законодательным путем восьмичасового рабочего дня, развитие охраны труда женщин и детей и установление особых мер охраны труда мужчин во вредных производствах. В пункт их программы был включен вопрос о немедленном распространении избирательного права на женщин, меньшинство осталось по практическим соображениям при особом мнении, в силу чего съезд признал решение партии по данному вопросу необязательным для меньшинства 3 .
В общем, кадеты были противниками советов рабочих и солдатских депутатов, требовали усиления дисциплины в армии, решительной борьбы с большевиками.
В этом плане наибольший интерес для рабочих представляла экономическая платформа большевиков, которая выражала интересы и стремления рабочего класса и трудящихся масс крестьянства. Большевики призывали пролетариев и трудящихся крестьян к немедленному захвату земель помещиков, к национализации всей земли, национализации трестированной промышленности и банков, установлению рабочего контроля над производством, и т. п.
Каждый пункт большевистской экономической платформы, будь это национализация земли, рабочий контроль или национализация банков и синдикатов, был боевым лозунгом, вокруг которого большевики сплачивали массы и создавали ту политическую армию, без которой невозможно было завоевание власти рабочим классом и крестьянской беднотой. Каждое требование большевистской платформы затрагивало злободневные вопросы, любой параграф был понятен, всякий лозунг доходил до самых глубоких слоев рабочих и трудящихся крестьян. Помимо организованного распространения различных лозунгов и брошюр, имела место агитационно-пропагандистская деятельность большевиков-одиночек, которые вели разъяснительные беседы среди рабочих о причинах тяжелого положения страны 4 .
А когда, каждый рабочий, безработный, каждая кухарка и бедняк-крестьянин, собственными глазами увидят пролетарскую власть в борьбе с капиталистами, увидят, что земля переходит в руки трудящихся, а фабрики и заводы - под контроль рабочих, «тогда, - говорил Ленин, - никакие силы капиталистов, никакие силы ворочающего сотнями миллиардов всемирного финансового капитала не победят народной революции, а, напротив, она победит весь мир, ибо во всех странах зреет социалистический переворот» 5 .
Рабочим импонировала программа трудовой народно-социалистической партии, которая объявляла, что «партия заинтересована и стремится к всесторонней охране труда, к созданию необходимых условий для организации трудящихся в борьбе за осуществление социалистического строя» 6 . Энесы заявляли: «с этой целью они будут бороться за то, чтобы во всех областях наемного труда рабочее время было ограничено законом и не продолжалось более 8-ми часов в день. Это правило должно также распространяться на все мелко-промышленные, ремесленные, торговые, общественные и казенные предприятия. Сверхурочные работы и занятия в ночное время должны быть строго урегулированы законом. Всем трудящимся должен быть обеспечен еженедельный непрерывный сорокачасовой отдых 7 .
__________________________
1 Нечаев М.Г. От февраля к октябрю // Пермь от основания до наших дней. Исторические очерки. – Пермь, 2000. С.150.
2 Розенберг У.Г. Создание нового государства в 1917 г.: представления и действительность // Анатомия революции. 1917 год в России: массы, партии, власть. – СПб., 1994. С.14.
3 Сборник программ политических партий России. Выпуск 1. С. 19-34.
4 Капцугович И.С. История Урала. – Пермь: Кн. изд-во, 1976. С. 260.
5 Ленин В. И. Задачи революции. Полное собрание сочинений. Т. XXI. С. 222.
6 Пермская жизнь. 1916. 30 декабря.
7 Там же.
Что такое "Рабочий вопрос"? Как правильно пишется данное слово. Понятие и трактовка.
Рабочий вопрос Р. вопрос есть вопрос об экономическом, юридическом и социальном положении наемных рабочих и его улучшении. Он составляет главную часть современного социального вопроса, понимаемого как проблема преобразования существующего общественного строя в интересах тех классов, которые принимают лишь малое, относительно, участие в возрастающем народном богатстве и благах культуры. Р. вопрос возник с того времени, как появился класс свободных наемных рабочих. Первые зачатки его относятся еще к XV-XVI вв., когда цеховая организация промышленности в Европе начала разлагаться. С этого времени большинство подмастерьев должно было оставаться всю жизнь наемными рабочими, потеряв надежду сделаться когда-либо самостоятельными мастерами (см. Цехи). Такое положение вещей было создано тем, что цеховые мастера ввиду прилива большого числа Р. люда в города стали опасаться переполнения своего состава новыми членами и чрезмерного увеличения конкуренции; по этой причине цехи начинают затруднять переход подмастерьев в мастера. Была установлена дорогая плата за ученье, длинный срок бытности учеником и подмастерьем; введено требование продолжительных путешествий подмастерьев для усовершенствования в ремесле, что влекло за собой значительные расходы; установлены дорогие пробные изделия, представлявшиеся подмастерьями приемной комиссии цеха (см. Подмастерье). Наконец звание мастера приобрело наследственный характер; в число мастеров стали приниматься лишь сыновья прежних мастеров или лица, вступавшие в брак с их дочерьми и вдовами. Все это повело к тому, что значительная часть подмастерьев, не имевшая средств или не связанная родством с мастерами, была вынуждена оставаться всю жизнь в качестве наемных рабочих. Эта группа подмастерьев и образовала впервые класс свободных наемных Р. с отличными от работодателей интересами. Он имел в виду достижение наибольшей заработной платы и вообще наилучших условий труда, тогда как мастера были заинтересованы в том, чтобы платить как можно меньше. С течением времени образуются "братства подмастерьев", объединявшие ремесленных рабочих и стремившиеся улучшить положение своих членов при помощи стачек, регулирования предложения труда и проч. Однако в ту эпоху Р. вопрос не занимал выдающегося места в экономической жизни народа как потому, что число подмастерьев было ничтожно по сравнению со всей массой населения, так и потому, что с XVI в. государственная власть приняла на себя регулирование отношений подмастерьев и мастеров, установление размеров заработной платы, величины рабочего дня, числа учеников и других условий труда и тем до известной степени смягчала или устраняла недостатки в положении наемных рабочих. Дальнейшее развитие рабочего класса происходит в следующие столетия под влиянием нескольких причин: освобождения крестьян от крепостной зависимости, процесса обезземеления крестьян, появления крупного производства и изобретения машин. С XV в. начинается в Англии, а несколько позднее - в Германии и других континентальных государствах процесс обезземеления крестьян (см. Крестьяне. и сл.; Поземельная община, и сл.), вследствие которого множество сельских жителей лишалось возможности работать на собственной земле и должно было или обратиться к аренде земельных участков у помещиков, или переселяться в города, увеличивая там предложение труда. Освобождение крестьян от крепостной зависимости имело аналогичные последствия. Везде, где отмена крепостного права была связана с выкупом земли крестьянами, часть сельского населения оказалась лишенной права приобретать земельные участки посредством выкупа и перешла, таким образом, в разряд безземельных. Сюда относятся прежде всего дворовые люди, затем в Германии - безлошадные крестьяне, в России - кутники и бобыли в западных губерниях. В Англии освободившиеся крестьяне превратились в наследственных или временных арендаторов, которых нередко сгоняли с земельных участков вследствие конкуренции крупных, более выгодных съемщиков. Одновременно с указанными процессами в сельском хозяйстве происходили изменения и в сфере промышленности. Ремесленный цеховой строй вытесняется в XVI-XVII веках домашней формой крупного производства; это обусловливалось расширением рынков сбыта и образованием особого класса торговцев-капиталистов, сосредоточивавших в своих руках сбыт ремесленных изделий. По мере того как сбыт переходит от цеховых мастеров к этим торговцам, первые начинают терять свою самостоятельность. Получая от купцов вперед денежные задатки, сырье, орудия, они становятся в зависимое от них положение и обязываются передавать им все изготовленные изделия. В конце концов ремесленники превращаются в простых наемных рабочих, производящих у себя на дому товары по заказу или за счет купцов-капиталистов. С XVIII в. капиталисты начинают вести промышленные производства в крупных мастерских, называемых мануфактурами (см.). Здесь прежние мастера-ремесленники превращаются уже совершенно в наемных Р., трудящихся в помещении предпринимателя. Однако до конца XVIII в. сосредоточение ремесленников в мануфактурах шло относительно медленно. Значительная часть мелких производителей в области обрабатывающей промышленности продолжала работать самостоятельно у себя дома и сбывать изделия на местном рынке. Решительный удар мелким самостоятельным предприятиям был нанесен изобретением машин (паровой, прядильной, ткацкой и ряда других), применение которых дало крупным производителям такие преимущества и выгоды в издержках производства, что ремесленникам трудно уже было с ними конкурировать. В течение первой половины XIX стол. тянется агония мелкой промышленности в ее борьбе c крупной. Разорившиеся ремесленники, не имея возможности вести самостоятельное дело, бросают его и превращаются в наемных фабричных Р. Число последних быстро возрастает, класс наемных Р. окончательно складывается, и Р. вопрос выдвигается как социальная проблема первостепенной важности. Таковы главные моменты, создавшие P класс нового времени. С превращением самостоятельных производителей в наемников, работающих в пользу капиталистов, связаны главные недостатки современного положения Р. классов, составляющие содержание Р. вопроса. Современный Р., не имея собственных средств производства, принужден поддерживать свое существование продажей своеобразного товара - своей Р. силы. Продавая последнюю предпринимателю-капиталисту, он предоставляет ему и право распоряжения ею в течение известного периода времени. Так как Р. сила неотделима от самого рабочего, то договор о продаже Р. силы создает отношение подчинения и зависимости продавца этой силы от ее покупателя. Предприниматель при помощи купленной Р. силы ведет производство и создает новые ценности, воплощаемые в произведенных товарах. Часть ценности этих товаров, продаваемых на рынке и превращаемых в форму денежного капитала, отдается предпринимателем в качестве вознаграждения рабочим, а остальное поступает в его пользу как прибыль (см. Прибыль). Являясь ценой особого товара - Р. силы, заработная плата определяется в своем основании стоимостью содержания рабочего и его семьи при данных культурных и общественных условиях. В каждый данный момент происходят, однако, колебания заработной платы в зависимости от соотношения спроса и предложения Р. рук. Две стороны - предприниматели и рабочие - выступают здесь с противоположными интересами. В то время, как первые стремятся купить Р. силу как можно дешевле, вторые заботятся о ее продаже по возможно более дорогой цене. Отсюда борьба тех и других на рынке. Рабочий поставлен при этом, в общем, в менее благоприятное положение, чем предприниматель: последний, как сильнейшая сторона, может оказывать решающее влияние на условия продажи рабочей силы. Дело в том, что рабочий, не имея иных средств к жизни, кроме своей мускульной силы, должен во что бы то ни стало продать ее; каждый день безработицы обозначает безвозвратную потерю заработной платы, на которую мог бы жить рабочий. Он не может изъять с рынка предложение своего труда при уменьшении спроса на него и часто вынужден продавать свои услуги за самую низкую цену, лишь бы иметь какой-нибудь заработок, который поддержал бы его существование. С особенной силой указанные обстоятельства действовали и действуют в отношении работающих по найму женщин и детей, которые уже в силу своей природной слабости могут оказывать меньшее сопротивление чрезмерной эксплуатации со стороны предпринимателей. Помимо этого рабочий, участвующий личным трудом в производстве, подвергается постоянно риску остаться без работы при приостановке дела или вследствие увольнения - и в то же время не имеет никакого влияния на ведение и ход предприятия. Все это создает для наемных рабочих необеспеченность и неверность существования. Когда рабочие достигают старости или оказываются по какой-либо причине неспособными к труду, они должны за неимением сбережений обращаться к общественной благотворительности, помещаются в рабочие дома или богадельни или даже нищенствуют. В то же время растет неравенство в имущественном положении класса капиталистов и рабочих: доходы первых увеличиваются гораздо быстрее, чем доходы вторых. Необеспеченность существования рабочих усиливается еще двумя особенностями капиталистического производства: прогрессирующим применением машин и периодическими промышленными кризисами. Предприниматели, стремясь к возможному сокращению издержек производства и к удешевлению производимых товаров, вводят все более и более усовершенствованные машины и орудия. Каждая машина упраздняет надобность в известном количестве рабочих рук, находивших себе приложение при прежнем, менее совершенном процессе производства. В те периоды, когда введение улучшенных машин происходит в значительных размерах, безработица многих тысяч Р. приобретает размеры народного бедствия (судьба ручных ткачей - в Англии и Германии). В обыкновенное время непрерывный процесс технических усовершенствований поддерживает постоянную армию безработных, которая должна содержаться на счет благотворительности и которая, отыскивая приложение своему труду, влияет на понижение заработной платы рабочих, занятых в производстве. Кризисы, с другой стороны, сопровождаются затруднением сбыта, разорением многих предпринимателей, сокращением и даже приостановкой производства, вследствие чего многие Р. опять-таки остаются без работы и без средств существования. Другой недостаток положения рабочих заключается в продолжительности рабочего времени. В тех странах, в которых не развито фабричное законодательство - а в первой половине XIX в. таково было положение вещей во всей Европе, - Р. день наемных рабочих отличается чрезвычайной длиной. Взрослые работали, а иногда работают и теперь до 14-15 час., даже до 16-18 час. в сутки; наряду с ними были заняты дети, подростки и женщины. Громадный вред здоровью рабочих наносится также ночным трудом. Как бы гигиенично и благоприятно он ни был обставлен, в силу своей противоестественности он всегда отражается вредно на организме (см. Ночной труд). Продолжительный Р.день, особенно связанный с ночным трудом, истощает силы человека, превращает его в машину, не дает возможности восстановлять путем достаточного отдыха истраченную мускульную и нервную энергию, не дает времени для умственного развития и для общения с семьей. Особенно печально отражается длинный Р. день на слабом организме детей и женщин (см. День рабочий и Фабричное законодательство). И в условиях самого процесса наемного труда существует многое, что вредно отражается на рабочих; сюда относится, главным образом, негигиеничность обстановки и опасность работ. Недостаточное кубическое содержание воздуха в рабочих помещениях, спертый воздух при плохой вентиляции, различные виды пыли, газов, паров, выделяемых в процессе производства, пагубно влияют на легкие и вообще на организм рабочих (на свинцовых, ртутных, спичечных фабриках и мног. др.). Многие работы, при которых человек долго находится в неудобном положении или чрезмерно напрягает некоторые части своего организма, сами по себе ведут к хроническим страданиям. Опасность процессов производства и вероятность несчастных случаев усиливается отсутствием предохранительных приспособлений при машинах и слишком тесной постановкой машин, а иногда обусловливается самым существом производства (напр. на пороховых заводах, в горном деле).
© Местковский Д.А., 2010
УДК 94(47).083 ББК Т3 63.3
РАБОЧИЙ ВОПРОС В ПАРТИИ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ
Д.А. Местковский
В историографии партии социалистов-революционеров крестьянский вопрос и социализация земли всегда находились в центре внимания, тогда как рабочий вопрос и социализация фабрик и заводов такого внимания не получили. Отход от декларировавшегося на начальном этапе «демократизма» проявился в усилении «централизма», в частности, решение рабочего вопроса стало связываться не с постепенной самоорганизацией рабочих, завоевывающих таким образом свои права, а с усилением роли государства, могущего дать эти же права. Данная проблема и является предметом статьи.
Ключевые слова: социалисты-революционеры, партия социалистов-революционеров, эсеры, социализация, Чернов.
Поиски путей решения проблем, стоявших перед Россией в начале XX в., выдвинули партию социалистов-революционеров и ее специфический метод - социализацию - в авангард общественного движения. В отечественной историографии социализация традиционно связывалась с комплексом аграрных мероприятий. В советский период она рассматривалась через призму ленинских взглядов, что предопределяло изучение теории эсеров как мелкобуржуазного отклонения от социалистического учения . В современной историографии термин «социализация» рассматривается под иным углом зрения . Учитывается оригинальность этой идеи, принесшей немало дивидендов со-циалистам-революционерам. Впрочем, социализация в представлениях историков так и осталась лишь аграрной мерой и не рассматривается ими как мера в отношении фабрик и заводов. Тем самым большой теоретический объем материалов эсеров остается в тени. Но идею социализации фабрик и заводов обошла вниманием не только историография. В среде самих эсеров эта идея первоначально не встречала того отклика, который находила
программа социализации земли. Социализация фабрик и заводов была отвергнута на рубеже 1905-1906 гг. I съездом партии социалистов-революционеров. Тем не менее постепенно эта идея овладевала умами российских эсеров, и в материалах к X совету партии в 1920 г. она была включена ими в новый проект программы. Подобное отношение, интересное само по себе, ставит вопрос о том, что же на самом деле представляла собой социализация фабрик и заводов в глазах эсеров. Целью данной статьи не может быть рассмотрение всех сторон данной проблемы. Мы попытаемся проследить развитие идеи социализации предприятий с точки зрения соотношения в ней демократической и централистической составляющих.
Идея о социализации предприятий всегда включалась эсерами в рабочий вопрос, в котором можно выделить экономическую и политическую части. На I съезде партии экономическая часть включала основные требования рабочего движения. В.М. Чернов перечислял следующие требования: «...сокращение рабочего времени...; установление законодательного максимума рабочего времени... ; установление минимальных заработных плат... ; государственное страхование... на счет государства и хозяев...; законодательная охрана труда...» .
Что касается политической части вопроса, то она включала три меры. Первая мера предполагала создание «профессиональной организации рабочих», которая должна постепенно увеличивать степень своего участия в «установлении внутреннего распорядка» на предприятиях . Данная мера, являясь весьма ограниченной, представляя минимум того, что социалисты брались сделать для рабочих, исключала участие органов власти в разрешении рабочего вопроса. А это, в свою очередь, вызвало поток критики, отвечая на которую В.М. Чернов озвучил вторую меру - социализацию земли. Традиционно социализация земли воспринималась аграрной мерой, но в рабочем вопросе она была представлена способом контроля за владельцами фабрик и заводов.
В.М. Чернов указывал на то, что социализация городской земли поставила бы «.. .всех владельцев... в большую зависимость от муниципалитета...» [там же, с. 320]. Не изымая предприятий, изымая лишь землю, на которой стояли фабрики, местная власть, получившая право распоряжения социализированной землей, контролировала бы владельцев. Согласно этой идее в структуру производственных отношений включались административные органы власти, которые, впрочем, не получали абсолютных прав (ведь сами фабрики и организация производства на них оставались в руках прежних владельцев), а являлись одной из сторон, участвующей, наравне с рабочими организациями и владельцами, в управлении предприятиями.
Суть третьей меры сводилась к одному - к абсолютизации роли органов власти в производственных отношениях, устранению владельцев и к изъятию их предприятий. Эта мера получила название «социализация фабрик и заводов». Наиболее активно в этом направлении выступали приверженцы максимализма. Отстаивавший это мнение делегат Ривкин, проходивший в материалах Первого съезда как «Порошин», считал необходимым ввести в программу «...революционную экспроприацию фабрик и заводов с заменой частной собственности на них собственностью коллективно-общественной». Н.И. Ракитников, выступавший под псевдонимом «Базаров», заявлял, что «Программа переворота
должна включать в себя передачу в руки общества крупных промышленных предприятий...». Этот делегат высказывался по многим вопросам как сторонник создания государственного сектора в экономике, например - государственного земельного фонда .
Что касается управления «экспроприированными» предприятиями, то его должны были взять на себя либо органы местной власти, осуществив «коммунализацию и муниципализацию» предприятий, либо органы центральной власти, создав государственный сектор в экономике [там же, с. 292-293]. Таким образом, социализация фабрик и заводов представляла собой огосударствление производства.
Проект максималистов, централистский по содержанию, был отвергнут I съездом. Абсолютизация административного контроля над предприятиями противопоставляла проект максималистов тому, что предлагал В.М. Чернов. По его проекту, принятому съездом, владелец не устранялся, а продолжал вести свое дело. Все стороны - рабочие, владелец и органы власти - не получали каких-либо преимуществ. Вопросы решались соотношением сил заинтересованных сторон. Этот проект не был централистским, то есть дающим чрезвычайные права какой-либо стороне. Проект не ставил стороны в подчинение государственных органов, а позволял им самим выстраивать отношения. Он был демократичнее предложенной социализации фабрик и заводов.
К рабочему вопросу эсеры вновь вернулись на Третьем съезде партии в 1917 году. Докладчик Воронов сходу отмел призывы к социализации фабрик и заводов, называя эти планы «нереальными» и «утопическими» . Но, придерживаясь в этом вопросе прежней программы, по многим другим эсерами была произведена кардинальная ревизия. Прежде всего это касалось экономической части. Она исходила из утверждения, что улучшение положения рабочих должно основываться на повышении «производительности труда». Докладчик назвал «крахом» выполнение «законного желания рабочих» повысить заработную плату [там же, с. 394-396]. Отстаиваемое Вороновым требование «фиксировать» заработную плату, то есть ввести ее нижний и верхний предел, противопоставлялось попу-
лярному требованию - установить ее «минимум», обозначавшему только нижнюю границу. Выдвижение эсерами требования «фиксации» заработной платы продолжало курс на установление ограничений для роста заработков рабочих. Аналогичный подход присутствовал и по ряду других вопросов. Невозможным признавалось и «совершенно правильное требование» о восьмичасовом рабочем дне, который теперь назывался лишь частью общего рабочего дня. Наряду с этим «нормальным рабочим днем» сохранялось и сверх того отработанное время - «сверхурочные» часы. Речи о снижении времени рабочего дня на съезде не велось . Эсеры отказались и от зафиксированного в программе положения о введении для рабочих «страхования за счет хозяев и государства», что полностью перечеркивало их прежние установки [там же, с. 397]. Все это свидетельствует не только о попытке отодвинуть на периферию партийного сознания экономическую сторону рабочей программы, но и вообще об изменениях во взглядах, произошедших в эсеровской среде со времени Первого съезда. Придя во власть, став партией, представленной в государственных органах, эсеры отказались от своих прежних программных обязательств.
В политической части доклада также имелись значительные изменения. Так, если программа, принятая эсерами на Первом съезде, предполагала крайне незначительную роль, играемую органами власти в рабочем вопросе, то на Третьем съезде их роль поменялась на прямо противоположную. Органы власти впредь становились точкой опоры для разрешения рабочего вопроса, который не мог быть решен без «сильной государственной власти». Воронов указывал на необходимость регулирования «промышленной и торговой» деятельности «всех экономических отношений» через «единый центр», что противоречило прежним постулатам партии. Заявление о необходимости для государства взять в свои руки «монополию» на ряд отраслей торговли и промышленности в корне меняло действующую программу [там же, с. 391]. Содокладчик Воронова Розенблюм предлагал сделать «организации рабочего класса» опорой созданных для руководства промышленностью
«авторитетных государственно-распорядительных органов» . Что, как минимум, говорило о объединении двух сторон, участников производственных отношений - профессиональных организаций рабочих и органов власти - против третьей - владельцев. А в перспективе предполагало, что из самостоятельных участников производственных отношений они становились подчиненными.
Таким образом, на съезде было заявлено о новой структуре управления промышленностью, которая предполагала наличие государственного управления предприятиями с опорой на организации рабочих. Причем эта политика могла в корне расходиться с интересами рабочего класса, о чем свидетельствует экономическая часть доклада. Тем самым, отодвинув блок экономических требований и выдвинув на первый план блок требований политических, эсеры начали отходить от принятой ранее программы.
В том же русле прошел и Восьмой совет партии социалистов-революционеров в мае 1918 года. Отмеченные на Третьем съезде тенденции присутствовали и здесь. Для рабочего вопроса были поставлены две задачи: «... с одной стороны - в максимально достижимом при данных условиях государственном регулировании промышленности и в возможно большем привлечении в страну иностранного капитала - с другой» . Такая формулировка лишь подтверждает наш тезис о переходности идей рабочей программы от демократического варианта к варианту централистскому. Прежняя программа, допускавшая множество игроков на поле экономических отношений, пересекалась в подобных заявлениях с новыми веяниями, отводящими абсолютную роль в экономике государству. Эта переходность касалась и других положений «Тезисов...». В вопросе о рабочем контроле над предприятиями «анархия производства» осуждалась как противоречащий «государственному централизму» элемент существующей самостоятельности рабочих организаций. В вопросе о профессиональных и кооперативных организациях рабочих, подчиненных центру, «Тезисы...» осуждали уже государство за уничтожение самостоятельности рабочих организаций .
Подобная неуверенность и переходность исчезает в 1920 году. В материалах X совета
было официально заявлено о необходимости пересмотра партийной программы . Подготовленный к этому совету доклад В.М. Чернова интересен проводимыми параллелями между капитализмом и социализмом. Отмечая стремление буржуазии взять под контроль «анархию» капиталистического производства, В.М. Чернов видел в этом сходство капитализма с социализмом: капитализм «государственно-регулируемой» фазы выступает аналогом социализма, «экспроприируя», таким образом, «историческую миссию социализма» . А социализм приобретает вполне отчетливые и достижимые черты - регулирование производства. Разница лишь в том, что капиталистическое регулирование ставит во главу угла «регулирование в интересах класса капиталистов». Замена в этом определении «класса капиталистов» на «трудящихся» даст регулирование социалистическое [там же, с. 15], то есть «социализм», который проще всего устроить, согласно рассуждениям В.М. Чернова, в форме государственного регулирования в интересах рабочих. Исходя из этого, автор доклада предлагал «...дать план положительного социалистического строительства» и определить «формы социализации», «род и способ сотрудничества» между органами государства, «трудовой общественности» и представителями «частной инициативы», выработав для последней «нормы», в которых она могла бы сосуществовать с новым социалистическим укладом в экономике [там же, с. 13-14]. Как видно из этого, роли сторон в рабочем вопросе поменялись. Органы власти, действующие в прежней программе лишь косвенно, опосредованно, теперь задавали тон в экономике.
Проект новой партийной программы был выработан и разослан на места для ознакомления. Экономическая часть, столь развитая в прежней программе, изменилась: заняв крайне незначительную часть в проекте, она не содержала каких-либо зафиксированных положений о продолжительности рабочего времени, величине заработной платы или страховании. Отныне условия экономического положения рабочих должны были решаться условиями «договора» с «предпринимателем», в роли которого назывались «государство, муниципалитет, кооператив, частный предприни-
матель». Рабочий рассматривался как одна из сторон производственного процесса . Но если в прежней программе другой стороной являлись только «частные предприниматели», в отношениях с которыми рабочим готовы были оказать поддержку органы власти, то теперь эти самые органы власти, «государство» и «муниципалитет» становились такой же стороной, как ранее рабочие и «частные предприниматели». Это совсем по-иному формировало структуру производственных отношений. Данное положение проекта было развито на местах. Харьковская организация партии социалистов-революционеров наделяла рабочие организации функциями низовой государственной ячейки с конкретными задачами. Во-первых, среди таких задач значилось овладение теми сферами производства, в которых было возможно организовать «строгоплановое государственное руководство». Во-вторых, посредством воздействия через «трудовые организации» «вытеснять» частных предпринимателей . Это обозначило сферу деятельности «трудовых организаций»: от противостояния частным предпринимателям до союза с государственными органами. Относительно улучшения положения рабочих не говорилось ничего. Рабочие организации становились элементом общегосударственной системы.
Политическая часть проекта предполагала создание из национализированной экономики двух секторов: «социализируемого» и «денационализируемого». Социализируемый сектор создавался в следующих трех формах. Крупные предприятия - высший уровень - становились государственными. Предприятия местного, регионального значения составляли средний уровень и муниципализировались местными «самоуправлениями». Мельчайшие производства, отдельные ремесленники и кустари - низший уровень - «принудительно синдицировались под контролем государства», в их «кооперативные учреждения» вводились «представители государства» .
Что касается среднего и высшего уровней предприятий, то здесь органы власти прочно закреплялись. Нижний уровень являлся переходной ступенью между частным и социализированным секторами экономики. Эти вновь образованные «синдицированные отрас-
ли» должны были быть представлены в центре посредством «союзов». «Социализированная отрасль» управлялась государством через органы местного самоуправления. При такой системе центральные органы осуществляли контроль над «принудительно синдицированными» предприятиями как на местах, так и в центре . И все же низший уровень социализированной экономики представлялся создателям данного проекта слабым местом. Кооперация с ее стремлением зарабатывать, способна была к «вырождению в капиталистическое предприятие». Присутствие «представителей государства» предполагалось дополнить регулированием рынка сбыта кооперативных предприятий [там же, с. 2]. Целый сектор экономики принимал значение некоей политико-экономической структуры, ограниченной политическими, а не производственными задачами, призванными объединить всех мелких производителей посредством «принудительного синдицирования», а впоследствии организовать на их основе государственные предприятия.
Государство определяло круг деятельности и для частного сектора, которому в «Тезисах по экономическому строительству» отводились предприятия несоциализировавшие-ся - так называемая «вся остальная часть промышленности». Этот сектор изначально дискриминировался. Предприятия, из которых он мог формироваться, должны были предоставляться «...в первую очередь кооперативам и органам самоуправления», то есть войти в низшую структуру социализированных предприятий. Государство открыто ставило цель оказывать «...содействие кооперативным организациям в борьбе с частнопредпринимательским капиталом», противопоставляя их тем самым [там же, с. 1]. В местных организациях партии настроения были схожими. Предполагалось создание центральными государственными органами власти «боевых органов» для «защиты и нападения» на область частного, несоциализированного предпринимательства . Создатели подобных документов, формально признавая частное право, на деле закладывали механизм, позволявший вытеснить частного производителя вообще.
Итак, несоциализируемый сектор экономики, по мнению эсеров, демонстрировал тен-
денцию к полному исчезновению. Структура экономики способствовала развитию социализированного сектора с преобладающей в нем ролью государства.
Концепция эсеров в рабочем вопросе проделала путь от демократического разрешения проблемы до авторитарного, централистического, государственнического. Участие нескольких сторон в разрешении рабочего вопроса, согласно закрепленной Первым съездом программе, свидетельствовало о предпочтении демократических путей. Последующее развитие вопроса показало снижение интереса к экономическому положению рабочих и увеличение интереса к присутствию органов государственной власти в промышленности. Это и дало тот государственнический образец «социализации» производства, представленный в проекте к пересмотру партийной программы. Новое решение рабочего вопроса переворачивало все принятые Первым съездом решения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гинев, В. Н. Борьба за крестьянство и кризис русского неонародничества / В. Н. Гинев. - Л. : Наука, 1983. - 336 с.
2. «Голос Социалиста-Революционера» №9 6, июнь - июль 1921 г. Харьков. Тезисы по рабочему вопросу. Приняты общим собранием Харьковской организации П.С.-Р. // РГАСПИ (Рос. гос. арх. соц.-полит. истории). - Ф. 673. - Оп. 1. - Д. 47, ч. II (Коллекция копий документов по истории революционного рабочего и коммунистического движения 1857-1995). - Док. 855.
3. Гусев, К. В. В.М.Чернов. Штрихи к политическому портрету / К. В. Гусев. - М. : РОССПЭН, 1999. - 207 с.
4. Гусев, К. В. От соглашательства к контрреволюции (очерки истории политического банкротства и гибели партии социалистов-революционеров) / К. В. Гусев, Х. А. Ерицян. - М. : Мысль, 1968. - 320 с.
5. Гусев, К. В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции / К. В. Гусев. - М. : Мысль, 1975. - 383 с.
6. Доклад о пересмотре партийной программы В.М. Чернова // РГАСПИ. - Ф. 673. - Оп. 1. -Д. 47, ч. II (Коллекция копий документов по истории революционного рабочего и коммунистического движения 1857-1995). - Док. 845.
7. Коновалова, О. В. В.М. Чернов о путях развития России / О. В. Коновалова. - М. : РОССПЭН, 2009. - 383 с.
8. Леонов, М. И. Партия социалистов-револю-ционеров в 1905-1907 годах / М. И. Леонов. - М. : РОССПЭН, 1997. - 512 с.
9. Морозов, К. Н. Партия социалистов-рево-люционеров в 1907-1914 годах / К. Н. Морозов. -М. : РОССПЭН, 1998. - 624 с.
10. Протоколы заседаний ЦК ПСР 1920 г. сент. -окт. Протокол № 1, О предстоящем Совете Партии и предлагаемом его порядке дня // РГАСПИ. - Ф. 673. -Оп. 1. - Д. 47, ч. II (Коллекция копий документов по истории революционного рабочего и коммунистического движения 1857-1995). - Док. 845.
11. Протоколы Первого съезда партии социа-листов-революционеров // ПСР (Партия социалис-тов-революционеров) : документы и материалы. В 3 т. Т. 1. - М. : РОССПЭН, 1996. - 686 с.
12. Протоколы Третьего съезда партии соци-алистов-революционеров // ПСР. Т. 3, ч. 1. - М. : РОССПЭН, 2000. - 960 с.
13. Резолюции, принятые на Третьем съезде партии социалистов-революционеров: тез. докл. тов. Розенблюма (Фирсова) по рабочей политике // ПСР. Т. 3, ч. 1. - М. : РОССПЭН, 2000. - 960 с.
14. Спирина, М. В. Крах мелкобуржуазной концепции социализма эсеров / М. В. Спирина. - М. : Наука, 1987. - 205 с.
15. Тезисы доклада П. А. Лихача «О задачах рабочей политики» // Государственный архив Российской Федерации. - Ф. 9591. - Оп. 1. - Д. 26 (VIII съезд партии с.-р. 7-16.У.1918 г. Москва).
16. Уральская организация П.С.-Р. Тезисы по экономическому строительству (март 1921 г.) // РГАСПИ. - Ф. 673. - Оп. 1. - Д. 47, ч. II (Коллекция копий документов по истории революционного рабочего и коммунистического движения 1857-1995).
17. Черномордик, С. Эсеры (партия социалис-тов-революционеров) / С. Черномордик. - Харьков: Пролетарий, 1930. - 354 с.
WORKFORCE ISSUE FOR THE SOCIALIST REVOLUTIONARY PARTY
In historiography of the socialist-revolutionary party the peasantry and land-socialization issues were mainly in the center of attention, whereas the workforce and factory and plant-socialization issues escaped their consideration. The deviation from the initially declared principles of democracy led to the «centralization oriented program», that is, the solution of the «workforce» issue was associated with the state authority to grant rights rather than the self-organization of the industrial proletariat.
Key words: social-revolutionaries, socialist-revolutionary party, esery, socialization, Chernov.
Замечание 1
Рабочий вопрос - это одна из самых серьезных тем в России конца $XIX$ – начала $ХХ$ веков, которая возникла между рабочим классом с одной стороны и их работодателями - заводчиками, фабрикантами – и правительством с другой.
Формирование рабочего класса и столкновение с хозяевами предприятий дало правительству подов для рассмотрения на заседаниях Думы рабочего вопроса более пристально. Российский пролетариат требовал улучшения экономического и социального положения, которое было очень сложным и тяжелым. Прежде всего, ничтожно низкая зарплата – $21-37$ рублей и крайне длинный рабочий день – $11-14$ часов, а также - по любому поводу огромные штрафы (дисциплина, выход из строя рабочего инструмента и т. п.), очень плохие условия для проживания, отсутствие охраны труда и профсоюзов, лишение политических свобод.
Правительственные законопроекты
Правительство пыталось решать рабочий вопрос, было создано фабричное законодательство в $1880$-х годах (министром финансов Бунге Н.Х. ), оно пыталось регламентировать отношения рабочих и фабрикантов. Законами от $1885-1886$ годов были приняты установленные конкретные размеры штрафов.
Специальные фабричные инспекции были призваны строго следить за соблюдением законов предпринимателями, а также следить за тем, чтобы в ночное время не было на рабочих местах женщин и подростков. Но все эти меры не улучшили положения рабочих и не смогли остановить их борьбу.
Стачки
Прошедшие стачки летом $1896$ и зимой $1897$ годов заставили правительство создать закон, допускающий сокращение трудового дня до $11,5$ часов, но фабрикантами он повсеместно нарушался, и под разными предлогами.
У фабричной инспекции были расширены права, в ее обязанности входило своевременное предупреждение возможных причин забастовок, но и это не смогло остановить растущее рабочее движение. Под воздействием революционной пропаганды оно влилось в политическую борьбу и оказалось одним из самых сильных явлений социально-политического перелома в России на рубеже столетий.
Попытки решения рабочего вопроса
Свидетельством усиления рабочего движения стали демонстрации с лозунгами «Долой самодержавие!» в $1900$ г. и забастовки в $1901-1903$ гг. С этого момента рабочий вопрос становится чуть не самым главным для царского правительства. Оно пыталось решить этот вопрос одним из трех способов.
- увеличение количества репрессий - за участие в забастовках рабочие уголовно наказывались, их могли взять под арест, бросить за решетку, отослать на родину и запретить пребывание в крупных индустриальных городах.
- выпуск новых законодательств – с $1901$ года для рабочих казенных предприятий, потерявших трудоспособность на производстве стали учреждаться пенсии. В $1903$ году по закону фабрикантам установили выплату компенсаций рабочим, травмировавшимся на рабочем месте. Закон установил право рабочих избирать старост из своей среды, которые должны будут следить за соблюдением работодателя условий найма.
- введение «попечительной политики, которая переросла в образование законных, открытых рабочий объединений под надзором полиции, для того чтобы отвлечь пролетариат от революционной борьбы. Политика «полицейского социализма» (она же «зубатовщина») столкнулась с неодобрением этого введения самих фабрикантов, которые решили, что полиция напускает на них рабочих, а также на сомнения самих рабочих, которые устали ждать радикальных, решительных поступков от властей и правительства.
Замечание 2
Достижения Революции $1905-1907$ годов были таковыми, что рабочим удалось добиться от правительства сокращения длительности рабочего дня до $9-10$ часов, упразднение штрафов, повышения заработной платы (в некоторых отраслях промышленности), образование профсоюзов. Государственная дума в $1912$ году решила создать закон страхования от несчастных случаев и по болезни, но он касался только $15$ % рабочих казенных заводов. Рабочий день длительностью в $8$ часов не был введен вплоть до $1917$ года.
